|
... | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | ... ГЛАВА 14. Зубарев, предусмотрительно лишённый Ушаковым возможности покидать полк, не находил себе места от безделья. Вещи в дальнюю дорогу были уже собраны, но из-за данного Владимиру слова, Сергей не мог отправиться в путь. Ещё более ситуацию усугубляло осознание того, что Светлана Николаевна где-то в городе, неподалеку, но её нельзя видеть. Серж искренне надеялся, что расстояние и тяготы войны излечат его любовь. Ближе к вечеру в его комнаты явился Воронской, вид у него был не самый довольный. — Вот уж не думал, что в наше время попасть на войну по собственному желанию сложнее, чем по провинности,– тем не менее, пошутил он.– Всё, добился таки перевода! Утром едем! — Зачем откладывать? Ещё светло,– заметил Зубарев. — Нет, сегодня мы с тобой должны сделать два визита! — Кому?.. Куда? — Во-первых, Светлане Николаевне… — Зачем?!– встревожено перебил Серж.– Мы и так доставили ей массу неприятностей! — Именно поэтому мы не можем уехать, не попрощавшись, как трусы,– твёрдо заявил Воронской, умолчав о главной причине, по которой хотел принудить друга к этому визиту. Зубарев, понимая, что это может статься последней его встречей с баронессой Крафт, так разволновался, что забыл спросить про второй визит. — Тихон!– крикнул Воронской денщика Сергея, и когда тот появился, приказал:– Беги к Даниле, скажи, чтоб собирал вещи, утром уезжаем. Но сначала сыщи Григория Николаевича, пускай соберёт наших, проститься хотим… Вечером, едва сумерки окутали город Петра, Воронской и Зубарев покинули дружную хмельную компанию (пришедшую ненадолго и не собиравшуюся, видимо, расходиться до утра) и отправились к Крафтам. Проникнув в сад через старую заросшую калитку, они крадучись пробрались к дому. — В комнате баронессы свет,– указывая на окна третьего этажа, сообщил Владимир,– значит она у себя. Светлана Николаевна действительно была в своей комнате, она не выходила из неё уже несколько часов, стоя на коленях перед образом. Днём, привезя доктора Пфуля, баронесса была просто подкошена неприятным известием. После осмотра врач сообщил, что здоровье Давида Артемьевича резко пошатнулось, вряд ли он переживёт эту ночь и всё, что остаётся - только молиться. — Сюда,– позвал за собой Воронской,– залезем по углу здания, а затем пройдём по карнизу, так удобней. Зубарев грустно улыбнулся, следуя за другом. Как бы ему хотелось, чтоб Владимир никогда не знал, как удобнее пробираться к баронессе. Тогда не было бы никакой дуэли, и Светлана Николаевна не оказалась бы скомпрометирована. Окно было открыто, Воронской осторожно отодвинул занавеску и заглянул в опочивальню баронессы. Убедившись, что кроме женщины в комнате никого нет, он забрался внутрь. Светлана Николаевна резко обернулась, её и без того бледное лицо стало ещё бледнее. — О, Боже… нет…– поднимаясь с колен, прошептала она.– Уходите немедленно! Слышите? Вслед за Владимиром из окна появился Зубарев. До этого момента идея пойти к баронессе с извинениями, казалась ему очень правильной. Однако, увидев, ошарашенное лицо женщины, Серж вдруг представил, как вопиюще кощунственно должен выглядеть подобный визит: муж Светланы Николаевны лежит тяжело раненный, а в это время в её опочивальне находятся двое мужчин (оба, кстати сказать, повинные в ранении её мужа). Хмель мгновенно слетел с Зубарева, и он, ухватив Владимира за плечо, потащил его обратно к окну. Воронской отдёрнул руку, сделав шаг к баронессе. — Нет… не приближайтесь…– едва ни задыхаясь, выдавила она.– Не смейте никогда больше искать со мной встреч! Владимир упал перед женщиной на колени: — Светлана Николаевна, я знаю, что выгляжу в ваших глазах подлецом… собственно я и чувствую себя так же… но молю, смилуйтесь, простите меня за всё горе, что я принёс вам, не держите зла… Я искренне сожалею и раскаиваюсь. Простите… Баронесса некоторое время молчала, затем тихо ответила: — Встаньте, Владимир Михайлович, я не держу на вас зла. Я сама виновата, это мой грех, мне и расплата. Ступайте с Богом. Воронской с благодарностью посмотрел на женщину, поцеловал подол её платья и только после этого встал с колен. Подходя к окну, Вольдемар тихо шепнул Сержу: — Не будь идиотом, скажи ей о своих чувствах, с войны ты вряд ли вернёшься. Владимир выбрался на карниз, ожидая друга по ту сторону окна. Баронесса со смесью вины и удивления смотрела на Зубарева. Это был человек пострадавший во всей этой истории совершенно не за что. Не понимая причины, по которой он задержался в её комнате, Светлана Николаевна, тем не менее, прервала тишину первой: — Сергей Андреевич… я невольно способствовала вашей ссылки на войну… если б можно было что-то изменить… — Нет!– решительно оборвал Зубарев.– Я бы не хотел ничего менять! Там, на войне, мне будет приятно засыпать с мыслью, что я, пусть и не по правде, но был вашим возлюбленным. Прощайте, Светлана Николаевна. Быть может, и нас с Вольдемаром помяните когда-нибудь в своих молитвах. — Храни вас Бог,– перекрестив Сергея, проронила баронесса. Мужчина ещё раз внимательно посмотрел на женщину, словно старался запечатлеть её образ навеки, а затем вылез в окно. — Почему ты не сказал?– удручённо покачал головой Владимир. Ответить Зубарев ничего не успел, дверь опочивальни баронессы со звоном распахнулась. Серж отскочил в сторону, едва ни оступившись. Упади он с третьего этажа, вряд ли удалось бы избежать огласки. Мужчина похолодел от мысли, что мог снова скомпрометировать баронессу. Теперь они с Вольдемаром оказались по разные стороны окна и прекрасно видели происходящее в комнате. В опочивальню бесцеремонно вошёл секретарь барона и, пряча торжествующую ухмылку под маской скорби, сообщил: — Ваш супруг скончался!.. Светлана Николаевна упала без чувств, а Альбрехт оторопело застыл на месте. — Я ещё не сказал самого главного,– раздосадовано произнёс он, поднимая женщину на руки и перекладывая на постель.– Я - единственный наследник этого дряхлого глупого тевтонца! Поэтому если не хотите просить милостыню на паперти, вам придётся забыть о своей гордыне! Штейн вожделенно провёл рукой по шее и груди баронессы. Зубарев вскипел от негодования, и уже было рванулся в окно, но тут раздался выстрел. Секретарь дёрнулся и упал на пол, под его головой начало растекаться багровое пятно. Держа на вытянутой руке пистолет, в дверях комнаты стоял барон Крафт, а чуть позади доктор Пфуль. — Каков змеёныш,– брезгливо прошипел Давид Артемьевич, подходя к телу секретаря и ногой откатывая его от кровати.– Весь в мамашу покойницу пошёл, иуда. — И также плохо кончил,– философски заметил Пфуль, осматривая баронессу.– Она в глубоком обмороке. Мерзавец, даже не позаботился смягчить удар. На грохот выстрела сбежались слуги, теперь с любопытством и удивлением толпясь в дверях. — Принеси мой саквояж,– велел одной из горничных врач.– Да поживей! — Расходитесь,– приказал остальным барон. Воронской сделал Зубареву знак, что им тоже пора уходить. В последний раз взглянув на Светлану Николаевну, Серж направился за Вольдемаром. — Майер, скажи, почему ты всё-таки не помог Штейну? Сто тысяч - огромное состояние,– иронично заметил барон. — Именно поэтому, он никогда не смог бы расстаться с такими деньгами,– улыбнулся Пфуль.– А по мне, как говорят англичане: «Дьявол знакомый лучше незнакомого». Мужчины многозначительно переглянулись и дружно расхохотались. |
|
