|
... | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | ... ГЛАВА 13. Господин Пфуль жил в Петербурге почти сорок лет, имел большую практику и постоянных клиентов, в том числе семейство Крафтов. Немец был аккуратен, педантичен и немногословен. Когда Альбрехт попросил его засвидетельствовать завещание хозяина, Пфуль сделал это, не задавая вопросов, но потом попросил секретаря уделить ему некоторое время для конфиденциальной беседы. — Насколько я понимаю, господин Штейн, барону осталось недолго?..– без прелюдий спросил он. — Помилуйте, вы же доктор! Вам виднее,– изумился секретарь. — Давайте не будем играть в прятки. Моё время стоит дорого, а ложь ещё дороже. Я не знаю, да и не хочу знать, как вы убедили барона передать всё наследство вам. Но я знаю, что вы не можете быть его сыном. И никто другой тоже. Барон бесплоден. Я являюсь его врачом вот уже сорок лет… Сердце Альбрехта учащённо забилось. Он никогда не знал наверняка, был ли Крафт его отцом, так рассказывала мать - особа не самых строгих правил, упокой господь её душу. Когда умер её муж - купец второй гильдии Матвей Евграфович - она начала принимать в своём дому мужчин, в том числе и барона Крафта. Знала ли она сама, кто был отец ребёнка или солгала в надежде пристроить сына в дом к барону? В любом случае, явившись семь лет назад к Давиду Артемьевичу, она заявила, что ребёнок его, потому и имя носит немецкое, и если барон не хочет скандала, то обязан помочь Альбрехту продвинуться по службе. Чтобы успокоить женщину, Крафт для начала взял «сына» к себе секретарём. В тот же год мать Штейна загадочным образом отдала богу душу. — А барон знает об этом?– после долгих раздумий спросил Альбрехт. — Нет, это тайна женщин семейства Крафт. Меня в неё посвятила мать Давида Артемьевича, не желавшая, чтобы её сын знал о своей несостоятельности. Она же заставила хранить эту тайну и первую жену барона. — А Светлана Николаевна?– испуганно спросил секретарь, затаив дыхание. — Да, она тоже знает,– усмехнулся доктор.– Лет десять назад, отчаявшись забеременеть, она потребовала, чтобы я лечил её от бесплодия. Тогда-то мне и пришлось открыть эту тайну. Светлана Николаевна оказалась настолько мягкосердечной, что велела мне продолжать хранить секрет. Холодный пот покрыл тело Альбрехта. Он вспомнил о завещании, в котором Крафт называл его сыном. Если баронесса узнает об этом, то вряд ли станет молчать дальше. Надо было действовать быстро. — Сколько вы хотите за свою помощь?– прямо спросил Штейн. — Сто тысяч. Лицо секретаря вытянулось, как яйцо: — Сколько?!.. — Сто. Не сейчас, конечно,– снисходительно произнёс Пфуль.– Я понимаю, что у вас и десятой доли такой суммы не наберётся. Но когда вы вступите в права наследования, то вполне сможете одарить меня за помощь… Вам ведь, как я понимаю, нужен ещё будет совет, как спровадить барона на тот свет, не вызвав подозрений. Да и в случае, если Светлана Николаевна доведёт дело до суда и заявит, что вы не сын барона, вам понадобится свидетель, который опровергнет её слова. И лучшего свидетеля вам не найти! Альбрехт понимающе улыбнулся, похоже, в лице доктора он нашёл неоценимого помощника. В конце концов, можно пожертвовать и ста тысячами, чтобы получить всё остальное. Светлана Николаевна в нерешительности застыла перед дверью опочивальни мужа. Она не знала, что будет говорить, как вымаливать прощение у барона, но понимала, откладывать дальше разговор невозможно. Так и не придумав подходящих слов, женщина тихонько постучалась и дёрнула ручку. Дверь оказалась заперта. — Что?..– оторопела баронесса и, на всякий случай, ещё раз попыталась открыть её. Светлана Николаевна тут же направилась в кабинет мужа, там на кресле Давида Артемьемича сидел Альбрехт, обложившись бумагами и расчётными книгами. — Что это значит?..– возмущённо спросила женщина.– Почему дверь к барону заперта?! — Добрый день, мадам,– поднимаясь из кресла, лениво отвесил поклон секретарь.– Я уже объяснял вам, что барону противопоказаны всяческие волнения. Я лишь оберегаю его жизнь и здоровье. — Я не угрожаю ни тому, ни другому! — Сомнительное утверждение, учитывая случившееся. — Альбрехт! Если ты немедленно не пустишь меня к мужу… я обращусь в городскую полицию!– пригрозила Светлана Николаевна. Мужчина недоверчиво усмехнулся, выходя из-за стола и неторопливо приближаясь к хозяйке: — Полагаете, они ещё недостаточно детально рассмотрели это дело?.. Впрочем, из дуэлянтов пока наказан только один. Вы хотите, чтобы и барона наказали, м? — Что?– переспросила женщина. — Ну, а вы как думали?– иронично скривил губы Альбрехт.– Если вы заявите в полиции, что барон здоров, а вас к нему не пускают, то полицмейстер с приставами быстро подсуетятся насчёт наказания за дуэль. Любовника вашего на войну с турками отправили, а мужа… в тюрьму посадят! Штейн не мог не заметить испуг, промелькнувший в янтарных глазах баронессы. «Интересно, за кого ей сейчас стало страшно? За супруга или за любовника?»– подумалось вдруг секретарю. — Альбрехт, пожалуйста… я хочу видеть мужа,– Светлана Николаевна с мольбой взглянула на мужчину. Штейн почувствовал себя, по меньшей мере, императором. Одно его слово способно сейчас решить судьбу несчастной женщины. И он скажет ей: «Нет!», увидит страдание на её лице, но это будет немного позже, сначала пускай просит и унижается. — Ты слышишь меня?.. Мне очень нужно поговорить с ним. Пожалуйста, дай мне ключ,– баронесса протянула руку ладонью вверх. — Ваши разговоры вряд ли успокоят барона,– строго покачал головой Альбрехт. — Я буду крайне осторожна… Пожалуйста… — Я должен посоветоваться с доктором,– изображая задумчивость, отозвался секретарь.– Он придёт завтра утром и возможно тогда… — Я не вынесу ещё один день!– в отчаянье вскричала Светлана Николаевна.– Альбрехт! Ты не можешь быть так бессердечен! Прошу тебя!.. Штейн медленно обошёл хозяйку, встав за её спиной на непозволительно близком расстоянии, и прошептал над самым ухом: — В своё время, баронесса, я тоже вас просил и умолял. Но что-то не припомню в вас сердечности и сострадания. Женщина вздрогнула, словно её ужалила ядовитая змея, и резко обернулась. — Господин Штейн, вы забываетесь,– строго бросила Светлана Николаевна.– Пока что вы в этом доме секретарь! Извольте соответствовать! — Пока что - да,– холодно усмехнулся Альбрехт, отвешивая поклон. — Немедленно отдайте ключ! — Нет. Без разрешения доктора - нет. — Хорошо, я пойду к господину Пфулю сама. — Как вам угодно,– безразлично пожал плечами мужчина. Однако едва Светлана Николаевна покинула кабинет, Альбрехт поспешил в комнату барона. Решительность хозяйки напугала его. Чего доброго баронесса позовёт другого врача или действительно отправится в полицию. Давид Артемьевич мирно спал на кровати, цвет лица был у него вполне уже здоровый. Подойдя к столу, секретарь достал из кармана пузырек, который получил от господина Пфуля, и стряхнул из него несколько капель в графин. Затем налил содержимое в стакан и поставил на маленький столик возле постели. Барон шевельнулся во сне и, видимо, задев раненый бок, глухо застонал, после чего открыл глаза. — Как вы себя чувствуете, отец?– заботливо спросил Альбрехт.– Воды?.. Не дожидаясь ответа, секретарь тут же поднёс к губам хозяина стакан. Барон приподнял голову и сделал два больших глотка. — Спасибо… сын,– с паузой произнёс Крафт и слабо улыбнулся. |
|
