|
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | ... ГЛАВА 7. Луи Каре в театре «La fleur de lune» был самым красивым актёром. Бернадетта - жена директора - часто подшучивала, говоря, что если б тот родился женщиной, то, безусловно, затмил бы Шарлину. Месье Каре знал себе цену и, не стесняясь, пользовался этим. Столичные дамы сходили по нему с ума, однако ни одна так и не смогла поймать его в любовные сети. В свои двадцать два Луи был очень прагматичным и расчётливым. Как только закончился антракт, и Шарлина вернулась на сцену, Каре проскользнул в её гримёрную. Прохор, обычно, как пес, охранявший территорию актрисы, сегодня захворал. У Луи было почти четверть часа до своего выхода, но терять время мужчина не любил. Быстро оглядевшись, Каре подошёл к столику возле зеркала и принялся перебирать вещи Шарлин. Найдя то, что искал, актёр поспешил за кулисы. Сразу после спектакля Луи направился на стрелку Васильевского острова. Было уже довольно темно и безлюдно. Возле Ростральных колонн, сооруженных в прошлом году (при Вязьмитинове, оставленном Александром за главнокомандующего в столице), стояла чёрная карета безо всяких украшений и гербов. Каре сел в неё. — Принесли?– послышался глубокий холодный голос, точно из колодца. Лицо человека, сидящего напротив, было в тени, как и в прошлый раз, но Луи не удивился бы, если б оказалось, что это сам петербургский обер-полицмейстер. — Вот,– кивнул актёр, протягивая на ладони сложенный в несколько раз батистовый платок. Рука в белой перчатке медленно появилась из тени кареты, забрала «трофей» и исчезла. А спустя минуту снова появилась уже с туго набитым кошельком. — Если вы кому-нибудь расскажете, вас найдут на дне Невы с грузом,– безлико пообещал голос хозяина кареты. — Не извольте беспокоиться. Великий князь Константин Павлович получил своё имя от бабки Екатерины II, желавшей видеть его на константинопольском престоле восстановленной Византии. Сам же Константин предпочитал жизнь частную и к царствованию не стремился. Однако ещё в октябре 1799 года император Павел в отступлении от правил дал титул цесаревича не только Александру, но и своему второму сыну. После смерти отца Константин стал наследником своего бездетного брата, но российский престол привлекал его не больше, чем константинопольский (оставшийся в мечтах Екатерины Великой). «Меня задушат, как задушили отца»,– иной раз делился он мыслями с приближёнными. Кое-кто говаривал, это оттого, что лично присутствовал при убийстве Павла. Однако были и те, кто опровергал такие слухи. — Свиньи! Мерзавцы! Я научу вас службе!– кричал на четырёх юнкеров, выставленных перед строем Константин. Этим утром цесаревич смотрел Кавалергардский полк. Начальником он был неумолимо взыскательным и в порыве зверства мог побить. Его необузданный, дикий нрав и нетерпение малейших возражений и противоречий были известны всем. Великий князь вообще отличался от своего царствующего брата, как Гефест от Аполлона. Природа одарила цесаревича замечательной физической силой, но при этом он был невысок, несколько сутуловат и имел весьма своеобразное лицо с маленьким вздёрнутым носом. Не блистал Константин и образованностью, как его старший брат, и был неловок в дамской компании. В общем, он был идеальной фигурой для осуществления плана князя Донховского. Олег Константинович поклялся отомстить за своего младшего брата Дмитрия, убитого Воронским на дуэли из-за Шарлины Ле Вент. — Ты, Фёдор Петрович, слишком мягок с ними,– обернувшись к шефу полка Уварову, недовольно бросил цесаревич.– Не спорь! Знаю, что говорю! Николай Иванович Депрерадович - командир Кавалергардского полка - стоявший здесь же с эскадронными командирами и ротмистрами чуть наклонился к великому князю и тихо сказал: — Ваше высочество, как я уже рапортовал казармы в ужасном состоянии: происходит течь, штукатурка осыпается, краска сходит, печи неисправны, на полковом дворе невылазная грязь… Комитет строения казарм для лейб-гвардии полков не хочет ничего исправлять. Эти юнкера следили, как убирали сено на чердак конюшни, а потолок там прогнивший, вот и провалились… форма дорогая, в порядок привести не успели. — Отговорки! Будущий обер-офицер не может так выглядеть!.. К тому же у этого,– Константин указал на одного из юнкеров,– уже и усы растут! Тут уж ни шефу, ни командиру полка возразить было нечего. Ношение усов строго регламентировалось, оно было запрещено офицерам тяжёлой кавалерии. — Второй Павел,– иронично шепнул Бурский Донховскому. Михаила Михайловича (бывшего секундантом на дуэли у младшего Донховского) на днях произвели в полковники. Теперь он являлся эскадронным командиром, где Олег служил ротмистром, а Дмитрий до гибели поручиком. — Ты что-то сказал, князь?– обернулся на Бурского цесаревич. — Вспомнил вашего батюшку, ваше высочество,– отчеканил Михаил Михайлович.– Не терпел разгильдяйства в армии! — Твоя правда,– подтвердил великий князь. После смотра и развода полка Константин с небольшой свитой (где, кстати, был и Донховской) изволил развлечься травлей бульдогов на специально откормленных кошек и крыс. Забава подняла настроение цесаревичу, и в Зимний он вернулся в прекрасном расположении духа. Князь почувствовал, что пришла пора действовать. Улучив момент, чтобы остаться с Константином в относительном уединении, Олег, расстегнув верхние пуговицы колета, вынул аккуратно сложенный платок. — Ваше высочество, позвольте вернуть вам вашу вещь,– разворачивая ткань, произнёс кавалергард. На батистовом платочке с инициалами C. L. V. лежала булавка, изящно украшенная бисером драгоценных камней. — Что это?– удивлённо спросил Константин. — Ваш подарок французской актрисе из «La fleur de lune». — Это я вижу, князь. — Простите,– виновато склонил голову Донховской.– Она отослала подарок. Не приняла. Цесаревич часто заморгал глазами, затем забрал булавку и спрятал в карман сюртука. — Неслыханная дерзость,– прокомментировал кавалергард, видя растерянность Константина. Внезапно послышался громкий смех, и великий князь поспешно перевёл взгляд на противоположную сторону зала, где беззаботно веселилась его свита в обществе придворных дам. — Наглая девчонка, видимо, решила, что ей дозволено обращаться с представителем царской крови на равных,– продолжал подливать масло в огонь Олег.– Таких надо ставить на место! — Да,– раздражённо буркнул цесаревич.– Едем! — Куда?.. — К ней! Донховской наклонился поближе к Константину и шепнул, понизив голос: — Большая честь для какой-то певички, чтобы ваше высочество сами за ней ехали. — Ты прав,– согласился цесаревич.– Привези её сюда! — Если позволите, мне кажется, во дворец её тоже везти не стоит… Дом моего брата Дмитрия сейчас пустует. Что скажете? Константин расплылся в недоброй улыбке и лениво кивнул. |
|
