Осенние дожди Петербурга | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | ... ГЛАВА 6.         Давид Артемьевич, невзирая на годы, имел солдатскую выправку и неплохое телосложение. Волосы у него были давно седые, но он подкрашивал их, чтобы выглядеть моложе. К тому же он не отставал от моды и не скупился на туалеты ни для жены, ни для себя.         Вернувшись из имения, барон Крафт был ошарашен докладом секретаря. Альбрехт в ярчайших красках расписал ему давешний переполох, случившийся из-за ночного визита какого-то дерзкого военного. В доказательство Штейн передал хозяину серебристую пуговицу, найденную в опочивальне баронессы.         Светлана Николаевна сидела в гостиной ни живая, ни мёртвая, ожидая появления мужа. Ночью секретарь не захотел слушать никаких объяснений, когда обнаружил на полу возле окна пуговицу от гусарского доломана. С торжествующей улыбкой на устах он бросил ей напоследок лишь одну фразу: «Wenn nicht ich, so niemand»1! Ещё семь лет назад Альбрехт Штейн, принятый в дом барона на службу в качестве секретаря, пытался волочиться за Светланой Николаевной, но был безжалостно отвергнут. С тех пор Альбрехт затаил на свою хозяйку лютую обиду.         Взгляд баронессы застыл на родовом гербе Крафтов, висящем на стене, противоположной от окон. Основу составлял треугольный боевой щит с фигурными вырезами по сторонам, над ним располагалась корона. Щит был разделён на три поля: в центральном на серебряном фоне изображалась Афина с занесённым над головой копьём, по бокам - золотое солнце и меч на красном фоне. Щитодержателями с обеих сторон были вздыбленные кони. На ленте под щитом красовался девиз «Без жалости к врагам».         Женщина вздрогнула и быстро поднялась из кресла, когда на пороге гостиной появился её муж. Барон медленно приблизился к Светлане Николаевне, обводя колючим взглядом. И вдруг больно ударил её по щеке. Вскрикнув, женщина отшатнулась в сторону, приложив тонкую ладонь к месту ушиба. — Его имя?..– жестко процедил потомок тевтонских крестоносцев. — Чьё?– дрожащими губами прошептала баронесса, отступая. — Вашего любовника, мадам! — Давид, друг мой, я не знаю, что вам наговорил ваш секретарь, но молю, не верьте. — Вы хотите сказать, что этой ночью в вашей спальне не было мужчины?!– грозно повёл бровью барон, надвигаясь на жену.– И вы не сделали меня рогоносцем, сударыня?! — Отчего… отчего вы так всегда безоговорочно верите Альбрехту?.. — Имя?!.. Кто он?! Отвечайте немедленно! — Я не стану разговаривать с вами в подобном тоне,– сама от себя не ожидая такой смелости, объявила вдруг Светлана Николаевна, гордо вскинув голову. — Я убью вас, если не скажете, кто ваш любовник!– прорычал барон, замахнувшись для нового удара.                  Зубарев нетерпеливо ждал в приёмной, пока лакей ушёл докладывать о его визите. Однако вместо барона к Сержу вышел его секретарь. — Добрый день, граф,– с поклоном заискивающе пролепетал Штейн, внимательным взором ощупывая гостя.         На ротмистре был гусарский тёмно-зелёный сюртук из сукна с воротом и обшлагами песочно-жёлтого цвета, фуражная шапка с околышем такого же цвета и серебристые эполеты и пуговицы. На пуговицах Альбрехт задержал взгляд особо. — Вынужден огорчить вас, но Давид Артемьевич сегодня не принимают. Только вернулись из имения. — Меня примет,– заверил ротмистр.– Доложи, что я готов обсудить его предложение о покупке леса. — Боюсь, ничего не получится… — А ты не бойся, просто иди и скажи! А коли уж действительно никак сегодня нельзя, то пускай назначит время.         Альбрехт, видя, что гусара так просто не выпроводить, поплёлся докладывать, Зубарев бесшумно последовал за ним. Не понравилось Сергею, как секретарь рассматривал его пуговицы. Конечно, не только у сумского полка серебряный цвет приборного металла, но, видно уж, фортуна запустила своё колесо и поворачивать вспять намерений не имела. Возле очередной двери Зубарев резко остановился, увидев, что Альбрехт вдруг спрятался за колонну, и тут он услышал непокорный голос Светланы Николаевны: — Я не стану разговаривать с вами в подобном тоне. — Я убью вас, если не скажете, кто ваш любовник!– был ответ и звук пощёчины.         Сергей, позабыв о своём инкогнито, выступил в проём зала и похолодел от ужаса. Лицо барона было перекошено от гнева, пальцы сжаты в кулаки, и сам он напоминал грузного льва перед прыжком. Светлана Николаевна стояла неподвижно, на её глазах блестели слёзы, но она была явно непоколебима в решении не выдавать Воронского.         Барон вдруг метнулся к стене, где висел родовой герб Крафтов, а под ним скрещённые шпаги. Схватив одну из них, Давид Артемьевич бросился к Светлане Николаевне. В испуге та закрыла лицо руками, но в этот момент Зубарев несколькими огромными скачками пересёк гостиную и оттолкнул помутившегося рассудком барона в сторону. — Это я её любовник!– процедил граф, становясь между супругами.         Женщина изумлённо уставилась на гусара, не понимая, что происходит. — Сергей Андреевич Зубарев к вашим услугам… в любое время,–  холодно глянув на барона Крафта, объявил тот. — Сейчас же!– глаза Давида Артемьевича яростно сверкнули, и потомок крестоносцев ринулся в бой, как некогда его предки бросались на неверных.         Гусар отскочил в сторону, мгновенно обнажая саблю.         Прятавшийся за колонной всё это время Альбрехт стремглав выбежал из гостиной. Поединки были запрещены высочайшим указом, и наказание могло последовать не только для дуэлянтов, но и для тех, кто знал и не доложил.         Барон Крафт довольно живо двигался для своего возраста, и силы в нём было ещё много, но соперничать с молодым, закалённым в боях Зубаревым не мог. Сергей достаточно быстро отыскал бреши в обороне врага и поразил его в бок. — Боже!..– всплеснула руками Светлана Николаевна, как загипнотизированная глядя на быстро расползающееся багровое пятно.         К подобным картинам она была не привычна, жуткий спазм скрутил её внутренности, и чёрная пелена поглотила мир.         Увидев, что баронесса потеряла сознание, Зубарев позабыл о раненом враге, оседающем на пол, и поспешил к женщине. Крайне бережно Серж перенёс её на кушетку и, схватив со стола утреннюю газету, принялся усиленно обмахивать ей Светлану Николаевну.         Наконец, баронесса пришла в себя, открыла глаза и быстро села. — Господи всемилостивейший,– испугано прошептала она, взглянув на мужа, без движения лежащего на полу.– Он мёртв? — Вряд ли. Надо послать за доктором… Эй, кто-нибудь!– громко крикнул Зубарев и когда в гостиную заглянул лакей, приказал:– Беги за доктором! Живо!         Ротмистр подошёл к барону, осторожно перевернул его на спину и зажал ладонью рану. — Не волнуйтесь, Светлана Николаевна, это не смертельно,– заверил Серж. — Зачем вы ему солгали?– взволнованно спросила баронесса, опускаясь на колени возле мужа и дрожащей рукой убирая волосы со лба Давида Артемьевича. — Простите мою дерзость, мадам, я действовал по обстоятельствам. Намеренья барона не вызывали сомнений. — Он имел на это право,– тихо проронила женщина, прикрывая глаза.         Зубарев внимательно посмотрел на баронессу. Её переполняло раскаянье, душевные муки наложили тяжёлую печать на красивое лицо. — Барон не оставил бы вас в покое, не узнай он имя,– трезво рассудил Серж.– Я спасал не только вас, но и своего друга…         Светлана Николаевна мгновенно открыла глаза, пронзив графа янтарным взглядом. — Pardonnez-moi,– виновато склонил голову Зубарев.         В этот момент в гостиную вошли полицмейстер с квартальным в сопровождении Альбрехта. — Ни на какие вопросы не отвечайте,– быстро шепнул Серж,– скажитесь больной. 1 (перевод с нем.) Если не я, то никто!